-=Школа=-
Единого здания школы в Да̄ не существовало, а в каком-то смысле и сама школа была плодом коллективного воображения.
Алосимдисал Началки были убеждены, что школа — это несколько лужаек, которые находятся вайла, где трава плотным ковром втоптана в песок бесконечно бегающими детскими ножками. На одной такой лужайке был виден хомораᵸ, а может быть и несколько, на другой — тэмнэку с сетями, на третьей — пэулэᵸ, пустующие в такую жару, а четвёртая была особенно яростно вытоптана, что навевало на мысли об игре чакпаᵸ.
Гой алосимдисал были уверены, что школа — это корима, мо̄ма дё, который стоит дуйлэ, то есть на лесном краю Да̄. Выйдя из этого здания, оказываешься тулиэду с лабиринтом из такто, обходя которые по извилистым тропинкам, можно выйти в ихоᵸ, где живёт народ хэдзэни, или в дуэнтэ[/tooltip], где живёт пурэᵸ амбани, а также в некоторые другие виды пространства, где живут некоторые другие.
Представление об учениках в началке было сродни отношения к колдоᵸ[/tooltip]. Не обязательно за ними ухаживать, чтобы окрепли, но если совсем запустить, то может и загнуться. А ещё если детей много, то дерево вырастет слишком простое, неиндивидуальное. Раз в четыре года колдоᵸ даёт урожай, бо̄кто, и ребёнок, попавшего волею судьбы в началку, тоже дозревал, у него появлялось второе имя и наступало время самому решать, чему учиться в средней школе.
Сасака как раз решил попробовать сходить в лесную школу. При входе надо было открыть довольно-таки тяжёлую уйкэ, за ней начиналась приятная прохлада. На столе у входа вальяжно развалился лесной кот, которому Сасака уважительно сказал «Бачигоапу» и получил в ответ доброжелательный кивок, после чего кот зевнул и продолжил думать о чём-то своём. Сасака вспомнил напутственную речь:
Бичхэку ундэхэмбэ ба̄ра, таду хайва гэлийвэси эну.
Действительно, возле стола висела бичхэку ундэхэᵸ: некоторые места были переправлены, зачёркнуты, а некоторые даже вырезаны, и иногда поверх написанного была прибита другая деревяшка или листочек со всё новыми названиями. Саска и так-то был торопыгой, а тут вовсе его глаза забегали, подхватывая такие слова:
Наива отолигоари
Ичэури
Илга
Бэеси гучкулини, масини
Дёгби дэӈсии
Боапу кꙇрадоанꙇ
умэкэᵸ
Хотоᵸ хэсэни
Эрсиури
Вот это последнее притянуло внимание Сасаки. Он не раз видел, как старшеклассники медленно крутят ӈалавари и делают аккуратные шаги бэгдивэри, как бы подставляя солнцу и ветру разные части бэевэри. Это выглядело куда круче, чем собственные упражнения мо̄канди, которые так любили мальчишки в началке.
Присмотревшись к той части расписания, которая отвечала за бэуᵸ, Сасака с удивлением понял, что занятия дыханием проходят в каком-то кабинете, а совсем не в зале или на берегу озера. Зато астрономическое время, указанное в расписании, как раз совпадало с моментом наблюдения, и Сасака отправился на поиски.
Повернув налево, он оказался в оживлённом, судя по звукам, крыле школы. Не слишком стесняясь, он одну за другой несколько уйкэвэ нихэликтэхэни. И вдруг осознал себя стоящим посреди кухни, где вокруг носились хулу, не сильно обращая на него внимание, чтобы не прохвостить важные моменты в приготовлении обеда. Сасака аккуратно, с извинительными словами и жестами, зашёл за гиалако, затем решил ещё раз взглянуть на то, как ловко у хулу получается готовить еду, и тут же перед ним возникла фигура одной из хулу, которая, держась ногами за стену как ловкий моряк — за ванты, сложила лапки крест-накрест и изобразила ожидающее выражение, которое можно было передать словами хайва гэлиси? Сасака ещё раз вежливо извинился и, уйкэвэ нихэлирэ, ниэхэни.
-=Деревня=-
Если спросить жителей Да̄ о краях деревни, которые можно было сложить друг к другу как листок, то на первых порах достаточно помнить, что сторона к лесу — дуйлэ, к реке — вайла, верхняя по течению — соли, а нижняя — хэи. Если встать лицом к ихоᵸ с той стороны дуйлэ, которая предупреждающе смотрит наружу деревни, то увидишь знак:
Так что если тебе двенадцать, ты долго жил в городе, но решил подать документы в сельскую палеошколу и прошёл конкурсный отбор, и теперь бредёшь пешком от трассы, где тебя подвозил старый френч (американский грузовик с длинной большой кабиной), то такой знак должен помочь тебе понять, куда ты попал.
Двигаясь дальше, окажешься на центральной площади. Справа стоит здание, видимо tooltip tip=»дом правителя»]ǯаӈгꙇаᵸ ǯоӈнꙇ[/tooltip] где висят несколько поникших от безветрия tooltip tip=»флаг»]туᵸ[/tooltip], в одном из них можно разглядеть tooltip tip=»флаг государства»]албаᵸ тӯни[/tooltip], состоящий из трёх простых полос ярких цветов, tooltip tip=»второй флаг»]ǯуйэчиэ тӯᵸ[/tooltip] рассказывает о том, как небо над снегом удерживает зелёный клин леса: происхождение флага связывают с теми далёкими временами, когда в эту часть мира прибывали и прибывали переселенцы с далёкой хлебопашеской земли. Переселялись они часто не по своей воле, одно время даже появились слова «спецпереселенцы», «спецпоселения», «спецоперации» и другие слова. Кстати, русское слово адаптировалось и звучало по-нанайски как пичальна. Чуть ближе висел складками ещё один туᵸ, скрывающий трёх tooltip tip=»журавлей»]кокоаро[/tooltip], летящих ввысь на фоне tooltip tip=»солнце»]сиуᵸ[/tooltip], а возвышался над этими флагами ещё один, глядя на который сразу становилось понятно, что жители села вечерами любуются тем, как сиуᵸ маӈбочи тӯрини.
Слева располагались маленькие домики, маленькие машины, маленькие горы, озёра и вдоль них была проложена маленькая tooltip tip=»железная дорога»]сэлэмэ покто[/tooltip]. На деревьях, оказывается, тоже были домики. И ещё куча каких-то построек и … игрушек. tooltip tip=»Макто (имя, значит хвалящийся) понял»]Макто отолихани[/tooltip]: tooltip tip=»дом детей, детский сад»]нӯчикэнǯуэᵸ ǯо̄ӈни[/tooltip].
Далее вперёд памятником бетонной эпохе стояла остановка для автобусов, возле которой отдыхала собака. Ещё далее был виден небольшой дом со стёршейся надписью «Мэгэзин», поверх которой более аккуратными буквами было выведено: Гамаǯиᵸ. Очевидно, тут проводятся какие-то орфографические реформы иногда, — Макто мурчихэни. Он оглядел остановку:
Тилипомба ходасии, гойдам ǯобойни, дае коӈгорини» Лёха-Вася»
Така симбе улэсини
Мирик ээдэ
ойаи таоми, доои оӈбоваси
А на заборах пишут, как вздумается, отметил для себя Макто и отправился расспросить про школу в магазин.
— Бачигоапу!
— Бачигоапу!
— Эй ихонду сикола хайду бини?
— Си хаядиа дичиси?
— Хотондиади.
Отоликаи., — сказала ходаси най и как-то странно улыбнулась. Няӈга то̄ро, таду, вайла, дё̄гба ичэдечи, колаӈко. Тэй дё̄ кирадоани тэй колаᵸ илисини-гоаᵸ.
Банихаᵸ
Хайва уӈкиси?
ОтолихамбиПэдэм дэрэдигусу!
— Пэдэм эну.
У школы сбоку действительно торчала труба, связанная с кочегаркой, своим видом напоминая те времена, когда нанайцы жили в домах с системой накаᵸ. Зимой, видимо, из кочегарки выходят клубы дыма, но сейчас весь мир и так был раскочегарен, поэтому Макто обрадовался, когда появилась возможность его покинуть, шагнув в дверь школы.
В школе было прохладно и тихо. Висело расписание, в котором была, очевидно, какая-то первоначальная стройность, но далее одни куски были вырезаны, другие — закрашены, там и сям попадались фразы вертикальным письмом, китайскими иероглифами, а внизу, кажется, вовсем огамом. Но заметнее всего был наклеенный посередине стикер
То̄ра, моро, досодира, ба̄ро
Макто в недоумении вышел наружу и, вернувшись в пространство деревни, отправился искать ответы. Это было странно, ведь про школу говорили многие, что она одна из немногих палеошкол, что продолжают работать в современном мире. На сайте палеошкол он много раз прочитал, что для поступления в началку нужно:
- быть возрастом от 3 до 10 лет
- владеть или быть готовым овладеть местным языком
Собственно говоря, это даже не два условия, а одно, потому что, как известно, в этом возрасте человек готов ко всему, в том числе овладеть любым языком. Другой вопрос, готовы ли с ним на этом языке говорить.
Но Макто было уже 12, он решил поступать в основную школу, а там условия для поступления были чуть строже:
- владеть или в некоторой степени владеть местным языком
Так как школа находилась в Нанайском районе, то и местным языком считался нанайский. Макто же вырос в Хабаровске, где говорили в основном на русском, а также иногда на китайском, корейском, узбекском, английском, бурятском и доброй сотне других языков.
Он учился в обычной городской школе, а после занятий постоянно бежал к бабушке, которая жила в соседнем квартале, в Доме ветеранов, и старался ей помочь с делами, которых у неё было немного: связать носок, включить телевизор, положить в стакан чайный пакетик и залить кипятком. Да ещё иногда поболтать с некоторыми подружками, с теми, с кем ещё теплилась дружба на пороге открытой настежь двери в буни. Она, иногда уже не замечая Макто, всё больше погружалась в собственный мир берестяного детства, где её внимательно слушали и понимали родители. Так же внимательно относился к ней и Макто, подхватывая вылетавшие наружу её мысли на нанайском языке и собирая их в специальный мешочек, который за месяцы их общения заметно потяжелел. Бабушка, выводя руками по ткани ровные круглые илга, мыслями плутала всё дальше по закоулкам своей памяти. И однажды не вернулась. Макто завязал потуже мешочек, твёрдо решив открыть его только там, где собранные нити не расползутся среди длинных городских улиц и чужой речи, и отправился на окраину города ловить попутку, где его и подобрал дядь-Коля, капитан старого Френча.
Спустившись через центр деревни к реке, Макто прошёл вдоль лужаек, на которых были расставлены как будто для детских игр хоморанчики, вешала и другие необходимые для жизни строения, и тут он заметил рыбака, который возился рядом со своей лодкой. Подойдя с нему поближе, Макто внутренне съёжился, потому что было видно, что к такому мужику на кривой козе не подъедешь.
Бачигоапу.